| Главная |
| Поиск по сайту |
| Контакты |
Литературно-исторические заметки юного техника |
Хомяк Птибурдукова-внука | |
17 февраля 1867 года () Лейтенант Шмидт: Мятежный «командующий флотом»Пётр Петрович Шмидт, руководитель мятежа на крейсере "Очаков", известный как лейтенант Шмидт, - родился 17 февраля (5 февраля по старому стилю) 1867 года в Одессе. Мятежный "командующий флотом": забытые страницы биографии
П.П. Шмидт Биографические характеристики известных личностей, изложенные в энциклопедиях, обычно лаконичны и едва ли не до строгости кратки — словно описания в морских лоциях. Так и с Петром Петровичем Шмидтом: "руководитель Севастопольского восстания", "символ революции". Вроде все ясно. Кроме одного — почему именно он? Конечно, вполне естественно, что в канун 100-летней годовщины мятежа в Севастополе (11—16 ноября 1905 г. по старому стилю или 24—29 ноября "по современному летосчислению") имя Петра Шмидта стало все чаще и чаще появляться в средствах массовой информации и даже художественных фильмах. Контекст же этих "медийно-исторических посланий" весьма различен (как и полагается в наше разноголосое время) — от "сакрально-традиционных" оценок в духе "герой и патриот!" до менее благожелательных характеристик — "негодяй и шизофреник!"… Но здесь речь пойдет не о роли и месте лейтенанта Шмидта во "всемирно-историческом процессе", а о событиях вокруг него самого. Тех, которые сформировали этому человеку именно то будущее, которое знаем мы (только уже как "преданья старины глубокой"). Первоначально казалось, что "жизненный цикл" молодого Шмидта отнюдь не предполагал его стремительного превращения в "социалиста вне партии", "пожизненного депутата" (Севастопольского Совета "образца 1905 г." — это собрание даже просуществовало дней пять) и прочая, и прочая. 5 февраля 1867 года (здесь и далее все даты приводятся по старому стилю) в Одессе в семье помощника коменданта военного порта Петра Петровича Шмидта родился долгожданный сын — Петр Петрович-младший (как было тогда принято не только говорить, но и указывать в документах — Шмидт 3-й). Это был шестой ребенок потомственного дворянина и военного моряка и Екатерины Яковлевны Шмидт. Предыдущие пятеро детей были девочки, но к моменту рождения Петра трое сестер скончались в младенческом возрасте. Учитывая тот факт, что отец был флотским офицером, воспитанием будущего революционера занимались мать и сестры. Впоследствии в одном из своих писем Зинаиде Ивановне Ризберг мятежный "лейтенант-командующий" писал, что он рос в женском окружении сестер и мамы, так как отец всегда находился в плавании. Родня лейтенанта Шмидта представляла собой классический, более того — хрестоматийный пример служения на благо отечества. Судите сами. Отец — контр-адмирал Петр Петрович Шмидт 2-й. Родился в 1828 году в семье потомственных дворян и морских офицеров. Собственно, его отец — капитан 1-го ранга Петр Петрович Шмидт 1-й — и основал "морскую династию". После окончания Морского корпуса Шмидт 2-й проходил службу на линейных кораблях и фрегатах Балтийского и Черноморского флотов. С 13 сентября 1854-го по 21 мая 1855 годов — участник обороны Севастополя на Малаховом кургане. На бастионах подружился с подпоручиком Львом Николаевичем Толстым. Был дважды ранен и контужен. За мужество и отвагу при защите Севастополя награжден орденами. 19 марта 1876 года высочайшим указом назначен градоначальником Бердянска и начальником порта. За "усердие в трудах" в 1885-м был произведен в контр-адмиралы. Дядя — старший брат отца — адмирал Владимир Петрович Шмидт родился в 1827 году. Как и брат, службу проходил на Балтике и Черном морях. Участник обороны Севастополя — за проявленное личное мужество и отвагу награжден, кроме орденов, именным оружием — золотым палашом "За храбрость". С 1890-го по 1909 год — первый по старшинству среди военно-морских чинов российского флота, старший флагман Балтийского флота. По завещанию похоронен в Севастополе, в усыпальнице адмиралов — Владимирском соборе — рядом с Корниловым, Нахимовым, Истоминым, Шестаковым, Лазаревым… Мать же — Екатерина Яковлевна (в девичестве баронесса фон Вагнер, по материнской линии — из князей Сквирских) была куда менее "однолинейной" фигурой. Екатерина Шмидт родилась в 1835 году в семье представителей обрусевших немецких дворян и древнего польско-литовского княжеского рода. В 19 лет, вопреки воле знатных родителей, под впечатлением душевного порыва Марии Григорьевой, Екатерины Бакуниной (внучки Кутузова) и Екатерины Грибоедовой приехала в осажденный Севастополь, чтобы стать сестрой милосердия. Именно тогда она отказалась от приставок "баронесса" и "фон", взяв девичью фамилию матери (хотя ее отец — барон Яков Вильгельмович фон Вагнер был боевым генералом, участником Отечественной войны 1812 года). Хрупкой девушке из знатного рода пришлось постигать уроки жизни "в трехстах шагах от поля боя" (причем в буквальном смысле). Говорят, что тех, кого война не надламывает, она закаляет, учит жизни. Наверное, это правда. Но только не в тех случаях, когда попавший на войну не имеет психологической возможности (или способности, или и того и другого вместе) прочувствовать ее как рутину. Есть большая разница между подвигом на передовой и просто тяжелой и грязной работой, "фронтовой лямкой". Война научила баронессу фон Вагнер быть героиней. И это не "фигура речи": когда в канун 1878 года Екатерина Яковлевна скончалась, в последний путь ее провожал троекратный воинский салют взвода моряков — последняя земная привилегия георгиевского кавалера, а отнюдь не жены градоначальника. Таких почестей в Российской империи была удостоена лишь 51 женщина. Выносить раненых с поля боя, делать им перевязки, отдавать кровь, когда она спешно требовалась во время операции, будущая Екатерина Шмидт умела. И умела блестяще. А вот научиться жить в реальном мире — так и не смогла… Всю недолгую жизнь ее тянуло к "революционно-просветительской работе". Видимо, в ней она пыталась найти выход своему стремлению быть полезной, служить людям непосредственно, как тогда — на Севастопольских бастионах. Потомственная дворянка — и нескрываемая симпатия к Белинскому и Чернышевскому. "Градоначальница" — и хорошая знакомая будущей цареубийцы Софьи Перовской. Все это не могло не оказать влияния на сына. Тем более что авторитет матери в его глазах был огромен. Уже будучи офицером, Шмидт в память о ней написал малоизвестную статью "Влияние женщин на жизнь и развитие общества". В своих же дневниках Петр Петрович оставил такую запись: "Если мне удалось совершить в жизни что-либо, то лишь благодаря влиянию моей матери". Но суровая действительность флотской службы сильно отличалась от семейного уюта и высоких идеалов. В Морском корпусе юный Шмидт чувствовал себя "неважно" — хотя в учебе был прилежен, да и морское дело очень любил. Тем более что отношение к нему было относительно мягкое (по сравнению с большинством других воспитанников корпуса): ведь племянник самого Владимира Петровича Шмидта — старшего флагмана Балтийского флота! И тем не менее… Вот выдержка из письма Петра Шмидта Евгении Александровне Тилло: "Я кляну своих товарищей, порою просто ненавижу их. Я кляну судьбу, что она бросила меня в среду, где я не могу устроить свою жизнь как хочу, и грубею. Наконец, я боюсь за самого себя. Мне кажется, что такое общество слишком быстро ведет меня по пути разочарования. На других, может быть, это не действовало бы так сильно, но я до болезни впечатлителен…". С завершением обучения и переходом в строй "командно-женственный" характер молодого офицера пришелся тем более "не ко двору": в кают-компании задают тон старшие офицеры, а не мичманы с "бестужевскими страданиями". Только в одном обществе чувствовал себя уверенно молодой идеалист Шмидт — в женском. Но и здесь его скоро ожидало разочарование: он искал ту женщину, которая поймет его "дон-кихотские стремления". Стержнем мировоззрения молодого мичмана Шмидта, его "философской религией" была борьба за счастье всего народа (неотделимая от громадной личной амбициозности). Но его, как принято сейчас говорить, "социальное окружение" вовсе не нуждалось в борьбе за свои права! Шмидту осталась единственная возможность — попытаться принести счастье хотя бы одному человеку. Создать для себя мир "индивидуальной заботы о спасении индивидуальной заблудшей души". И Шмидт таки попал в другой мир… петербургских проституток. Исполнительницей роли "спасаемой заблудшей овцы" в жизни Петра Шмидта стала "Доминик" (Доминикия Гавриловна Павлова), "мадемуазель легкого поведения" с Выборгской стороны. Из дневника Петра Шмидта: "Она была моих лет. Жаль мне ее стало невыносимо. И я решил спасти. Пошел в банк, у меня там было 12 тысяч, взял эти деньги (справочка: даже в 1905 году сражавшийся на сопках Маньчжурии ротный командир в чине подпоручика получал за проливаемую кровь 2 тыс. руб. в ГОД. — Авт.) и — все отдал ей. На другой день, увидев, как много душевной грубости в ней, я понял, что отдать тут нужно не только деньги, а всего себя. Чтобы вытащить ее из трясины, решил жениться. Думал, что, создав ей обстановку, в которой она вместо людской грубости найдет одно внимание и уважение, и вытащу из ямы…". Этим своим "неординарным" (мягко говоря) поступком Шмидт бросил вызов и обществу, и корпусу морских офицеров, и всей родне. Понятно, что о дальнейшей карьере не могло быть и речи. Бывшие друзья-офицеры вычеркнули его из своей жизни, отец и дядя — прокляли, а сестры — просто ничего не смогли (или не захотели) предпринять. И снова Шмидт остался один на один с собой и своими идеями. В таком состоянии он находился до лета 1889 г., когда был уволен в отставку по болезни. Болезнью был нервный срыв. Это воспринималось как конец. Еще бы — жизнь прошла бесследно для истории. Шанс "вновь отыграть у жизни проигранное сражение" наступил только 16 лет спустя. В ноябре 1905 года, использовав восставших матросов (а не они его, как принято считать), отставной лейтенант Шмидт реализовал свою заветную мечту — он стал наконец ПЕРВЫМ. Пусть вне закона, пусть меньше чем на один день (с утра 15 ноября 1905-го до пяти вечера того же дня), но он им стал. "Командую флотом. Шмидт"… А 6 марта 1906 г. на пустынном острове Березань, невдалеке от Очакова, четверо главных зачинщиков восстания (в том числе и Петр Шмидт) были расстреляны по приговору военного суда. Ирония судьбы: почти ровно через 17 лет руководивший казнью капитан 2-го ранга Михаил Ставраки будет расстрелян недалеко от этого места. После севастопольских событий дядя Шмидта, полный адмирал, словно ушел в небытие еще до конца жизни. Он никогда не появлялся на людях, даже в праздники не посещая Морское собрание. Сводный брат Владимир погиб вместе с адмиралом Макаровым на броненосце "Петропавловск" в годы русско-японской войны, на которую лейтенант Шмидт так и не попал. Второй брат сменил фамилию на Шмитт. Сестры, вышедши замуж, поменяли фамилии ранее и до известных событий февраля 1917-го не афишировали свое родство с "мятежным лейтенантом". Законная супруга после казни Шмидта отказалась от его имени, а сын так и не вернулся к распутной матери. Казалось, только гражданская жена Зинаида Ивановна Ризберг сохранила в сердце память о "почтовом романтике". А потом вновь пришла слава. Шмидт стал не просто героем, но символом, идолом революции, культовой фигурой (как он и хотел). Культ этот, подобно культу Чапаева, был далеко не всегда уважительным, но пережил даже идеи, которым служил. Правда, психологический образ безвестного лейтенанта (образ "зрительный" забылся уже давно) перестал быть предметом не только поклонения, но и уважения. Но зато незаметно стал чем-то несравненно большим — частью национальной памяти (пусть даже и в насмешках). Так что, если лейтенант Петр Шмидт хотел "исторического бессмертия" — он "свой личный 1905 год" выиграл. Возможно, единственный из всех (как красных, так и сохранивших в те дни верность "Престолу и Отечеству") участников севастопольского мятежа. Сергей СМОЛЯННИКОВ 
Крейсер "Очаков", 1901 - 1933 |
Исторический консультант и литературный редактор: Елена Широкова